А жить придётся
Некогда навещали мы коллегу, ныне покойного, которого травма на несколько недель загнала в сугубо постельный режим. Товарищ был лет немалых, но задорен и ершист, и потому естественным был вопрос, не тяготит ли его деятельную натуру вынужденная телесная горизонталь, на что тот отчасти невпопад ответил, что такого длительного телепросмотра он не имел в жизни никогда. Ослабевшее зрение не позволяет много читать, остается экран на стене, а в нем помимо аляповатых зрелищ наличествует исключительно копание в грязном белье актера Джигарханяна, бесконечные визгливые ток-шоу, война и Путин. В общем, сказал старый газетчик, мол, и не представлял до травмы, насколько жизнь в телевизоре далека и от жизненной правды, и от нормальной журналистики.
Почему я вспомнил этот эпизод? Два с лишним года миновало, схоронили товарища нашего в достойном возрасте, а включаю на днях голубой когда-то экран, а там, как из машины времени, вновь престарелый актёр Джигарханян со своими жёнами, любовницами и дележом имущества.
Что тут сказать? Что телеящик живет рейтингом, а тот тем выше, чем ярче и примитивней картинка, беспардонней пропаганда, чем ниже опускаются темы обсуждений. Увы, но это факт.
А что остается делать газете, которой некоторые футуристы предрекают судьбу динозавров? Неуклонно пикировать к плинтусу, чтобы сохранить остатки интереса со стороны населения некогда самой читающей страны в мире?
Ответ неверный. Я так думаю.
В моем кабинете есть один необычный аксессуар. Это увесистый бронзовый брусок, на котором выгравирована надпись «ЧР 100».
Приходящие люди спрашивают: ЧР – это Чеченская республика? И причем тут число 100?
Отвечаю всем. Такое своеобразное пресс-папье подарил мне десятилетку назад главный редактор газеты «Челябинский рабочий» Борис Киршин в честь столетия самого авторитетного издания сурового до анекдотичности региона. Отсюда и бронза, и аббревиатура, и круглые цифры.
«Челябинский рабочий» завоевал настоящую независимость в 91-м, обрел силу и значимость, используя все возможности, данные временем, стал флагманом российской вовсе не провинциальной прессы, а не столь давно схлопотал оплеуху от пропагандистов из телеканала НТВ за кредит, взятый за рубежом на типографское оборудование, выплаченный честно и вовремя с процентами, что псевдорасследователям конечно же не интересно, потому что у них свои задачи, далекие от поиска истины.
А теперь этой газеты в прежнем виде нет.
Как и ряда других смелых и ответственных изданий с толковым руководством, уничтоженных нашим кривобоким рынком при ехидном и зачастую злорадном попустительстве власти.
Говорю это не впустую, ибо из первых уст слышал заявления лиц, определяющих российскую политику в сфере массовых коммуникаций, о том, что провинциальные газеты пусть выживают самолично, а государство будет финансировать в первую очередь пресловутый федеральный зомбоящик, промывающий мозги в нужном направлении. Да и фигуры рангом пониже любимой игрушкой держат персональные телеканалы, направляя на них и силы, и средства, полагая, что этого достаточно для решения собственных задач, а других задач как бы и не существует.
К 90-летию «Ставропольской правды», с которой меня связывает несколько десятилетий, вышла книга о газете и её созидателях под названием «Мы будем жить долго». И несмотря на то, что за прошедшие двенадцать лет политическая и экономическая ситуация в стране в целом и печатной отрасли в частности изрядно ухудшилась, этот оптимистичный лозунг остаётся с нами.
Кстати, предисловие к фолианту перепечатали газета «Деловой вторник» и журнал «Журналист», по понятным причинам несколько изменив заголовок: «Хорошие газеты будут жить долго».
Мы должны, мы обязаны жить долго, потому что страна наша, увы, отвыкает от печатного слова, и кому-то нужно это слово генерировать и нести обществу. Триумфальное шествие интернета привело к тому, что создателями, толкователями и распространителями информационных потоков стали люди, не умеющие обращаться ни с фактом, ни словом, ни даже мыслью. В результате потеря ориентиров, падение доверия к сведениям от любых источников, а ведь журналистика как профессия предназначена именно для того, чтобы помочь человеку ориентироваться в информационном хаосе, отделять зёрна от плевел, формировать репутацию, которая одна только и способна вызывать доверие. Газеты, живущие долго, опирающиеся на традиции, единственно способны сохранить профессию, которая, я уверен, ещё будет востребована разочарованными «глотателями пустот».
А динозавры — они вымерли не от природных катаклизмов, а от усталости.
Я так думаю.
