Рафаэль Гусейнов: Против течения

Рафаэль Гусейнов

Восьмой Всемирный конгресс соотечественников, который недавно прошел в Москве, напомнил всем нам, что русский мир не ограничивается пределами России. Миллионы людей, когда-то покинувших ее в силу ряда причин, помнят о своих корнях и искренни в желании помогать Родине

Наша страна после Второй мировой войны испытала массовой отток населения: 7 миллионов граждан СССР оказались в странах Европы, в основном в Германии. 2 миллиона — это военнопленные, остальные — «остарбайтеры» и беженцы. По результатам репатриации 1,5 миллиона на родину не вернулись.

■

После начала специальной военной операции Россию покинули несколько сот тысяч человек. На массовый исход это не тянет, тем более что многие вскоре вернулись в страну, а подавляющее большинство из тех, кто обосновался в Европе, Израиле или США, не рвет с Россией: у них остались здесь близкие, дома, бизнес. Совсем небольшая часть релокантов активно и агрессивно выступает против политики современного российского государства. Вы скажете, что это свобода самовыражения. Соглашусь с этим. Однако некоторые из них оскорбляют собственный народ, язык, посягают на наши национальные ценности, не стесняясь в выражениях.

Мне понятно, что от них ждут на Западе. В этом смысле релоканты мне напоминают вторую волну эмиграции, людей, о которых мы говорили выше, о тех, кого использовал Геббельс и его последователи. Много лет мы практически ничего не знали о судьбах невозвращенцев, но как похожи некоторые из давно сгинувших фигур на современных оппозиционеров, и повторяют они одни и те же слова. Правда, нацисты кормили предателей все же лучше, создавали им условия для «плодотворной» работы. Сегодня же, когда пишешь о современных оппозиционерах, пригретых Западом, вспоминаются иронические слова Хемингуэя: «Сначала просишь в долг, потом просишь милостыню».

■

Работе с советскими военнопленными, дезертирами в пропагандистских ведомствах Третьего рейха придавали особое значение. После вторжения в СССР от кормушки были отодвинуты проверенные белогвардейские кадры, потянувшиеся в Берлин в преддверии войн. Зато стали цениться деятели российской, советской культуры, которые в силу разных причин оказались либо в плену, либо как перемещенные лица покинули родину. Часть этих людей стала работать на Гитлера, притом что их жизни ничего не угрожало, ведь они не воевали против нацистов и не попали в плен с оружием в руках.

Судьбы людей, изменивших Родине и служивших врагу, складывались по возвращении домой порой весьма удачно.

Нередко изменивших Родине Родина прощала.

■

Леонид Оболенский был достаточно известным человеком в мире театра и кино СССР в предвоенные годы. Преподавал во ВГИКе, был ассистентом у таких корифеев советского кинематографа, как Лев Кулешов, Сергей Эйзенштейн, дружил с Владимиром Маяковским, с ним работал Всеволод Мейерхольд. В октябре 1941 года Оболенский, записавшийся в народное ополчение, попал в плен, служил у немцев вначале в ветеринарной роте, позже оказался по собственному желанию в армии Власова, где довольно активно занимался пропагандистской деятельностью. Как и другие пособники нацистов, принес присягу на верность Гитлеру, поэтому итог рассмотрения его дела после войны был предсказуемым — десять лет лагерей. До 1952 года Оболенский работал в местах заключения, но не горбатился на лесоповале или урановых рудниках, а в основном «служил», как любят говорить артисты, в ведомственном театре НКВД. После освобождения успешно вернулся в профессию, снялся в десятках советских фильмов, в том числе таких известных, как «Вид на жительство», «Молчание доктора Ивенса», «Ларец Марии Медичи», «Красное и черное», «Миллион в брачной корзине». Можно сказать, что судьба его, вопреки известным обстоятельствам, сложилась более счастливо, чем у многих его сослуживцев по власовской армии. В 1991 году он даже стал народным артистом РСФСР. После смерти Оболенского его именем назвали киноцентр в Челябинске, где он жил последние годы. В 2017 году жизнь давно умершего артиста стала предметом дискуссий в городской думе, которая решила прекратить финансирование этого учреждения.

Можно спорить, насколько правильно возвращаться через годы к истории пленения артиста и его службе во власовской армии. Но надо понимать и то, что есть немало героев Великой Отечественной войны, чьим именем ничего не названо до сих пор.

■

Другой достаточно известный в довоенном СССР театральный деятель, судьба которого сложилась драматически, Сергей Эрнестович Радлов. Он возглавлял ряд знаменитых в Ленинграде творческих коллективов, был художественным руководителем Ленинградского академического театра оперы и балета, Академического театра драмы, награжден орденами. В 1942 году, оказавшись с небольшой театральной труппой в Пятигорске, вместе с женой попал на территорию, оккупированную немцами. Они его не тронули, вероятно, сыграло роль то, что Радлов являлся этническим немцем. Вместе с отступающей немецкой армией Радлов передвигается со своей труппой и ставит спектакли, в том числе для офицеров вермахта. С 1943 года режиссер живет и работает в Берлине, а в 1945 году Радловы оказались в Париже. Вернуться на Родину Радлов пожелал сам, но при первой же встрече, излагая свой жизненный путь, вызвал у советских офицеров подозрения... Радлов и его жена, поэтесса и переводчик Шекспира, получили «за измену Родине» по десятке. Супружескую чету, за которых вступились Борис Бабочкин и Николай Черкасов, не стали разлучать, а этапировали в Рыбинск, в «Волголаг», который считался «лагерем с мягким режимом». Через восемь лет Радлов вышел на свободу, успев поставить в лагере «Гамлета». Жена умерла в лагере. Сергей Эрнестович перебрался в Ригу и исполнил свою мечту: поставил «Короля Лира», «Гамлета», «Макбета», «Ромео и Джульетту». Успел поймать момент славы и заслужил похвалы Ильи Эренбурга и Жана Кокто. В 1958 году Радлов умер от туберкулеза в Риге. На его памятнике на кладбище Райниса начертаны последние слова Гамлета в переводе Анны Радловой:

Пусть будет так…

Горацио, я мертв.

А ты живешь — так расскажи правдиво

Все обо мне и о моих делах

Всем, кто захочет знать.

Сегодня, через много лет, пусть читатель сам решает: заслужил ли человек, лишь игравший в театре, где ему в зале аплодировали нацисты, такого большого срока?

■

Будет глубоким заблуждением считать, что у тех деятелей культуры, кто решил не возвращаться в свою страну, судьба и творческая карьера сложились благополучно. Лирический тенор Иван Жадан до войны был солистом Большого театра, в 1937 году стал заслуженным артистом РСФСР, был награжден орденом «Знак Почета». Его называли одним из главных исполнителей оперной классики наряду с Иваном Козловским и Сергеем Лемешевым. Но в партию Жадан вступать отказался, да еще на гастролях во время традиционного банкета вместо обязательного тоста за Сталина предложил совсем другую здравицу. Певца перестали приглашать на правительственные концерты, урезали роли в театре. Когда началась война, Жадан находился в ближнем Подмосковье на театральных дачах. Семья эвакуироваться не стала и оказалась на территории, оккупированной немцами. Здесь в компании ряда коллег он принял участие в концерте в честь дня рождения капитана вермахта: известные советские артисты пели, плясали, читали стихи и прозу под аплодисменты немецких офицеров. 27 марта 1942 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила всех участников «необыкновенного концерта» к смертной казни заочно. Старший сын Жадана Владимир ответил за отца. Его отозвали с фронта и отправили в Сибирь, сослали и тещу певца, которая отказалась вместе с ним покидать родину... С обозами отступающей немецкой армии семья Жадана перебралась в Германию, где артист попал в дом инвалидов, престарелых и сирот, затем попытался возобновить карьеру, выступал перед власовцами. Семья распалась. По сообщениям сводок управления Уполномоченного по репатриации, Жадан в 1945 году вышел в Бельгии на советских представителей, заявил о желании вернуться, но потом, вероятно, передумал, исчез. В скором времени он переехал в США, но и здесь творческая судьба у бывшего солиста Большого театра не сложилась. Иван Данилович работал сторожем, садовником, каменщиком, иногда выступал в самодеятельности. В 1992–1993 годах посетил СССР, побывал как зритель в Большом театре, скончался в 1995 году.

■

Самым известным участником этих событий был Всеволод Блюменталь-Тамарин. Он происходил из известной актерской семьи, был заслуженным артистом России. Судя по биографии, никогда не испытывал любви к советской власти, скорее был ее противником. Театральный деятель Шверубович в своей книге «Люди театра» вспоминал июнь 1919 года, когда в ходе Гражданской войны Харьков был занят частями Добровольческой армии генерала Антона Деникина: «Началось с того, что харьковское актерство, которое возглавлял отдыхавший под Харьковом на своем хуторе, оставленном ему советской властью, В. А. Блюменталь-Тамарин, решило устроить большой праздник в честь прихода добровольческой армии. Затеяны были грандиозный концерт в цирке и ряд вечеров в других театральных помещениях… Блюменталь-Тамарин верхом на белом цирковом коне с огромным трехцветным флагом на пике, с церковной кружкой у седла разъезжал по городу, собирая пожертвования на подарки «освободителям родины».

Когда Красная армия освободила Харьков от «освободителей», «циркача-благотворителя» Блюменталя-Тамарина арестовали. За него лично вступился нарком просвещения Анатолий Луначарский, и ему не только сохранили жизнь, но создали все условия для творческой работы. Артист он был талантливый и через семь лет после харьковских «гастролей» отмечал в Москве 25-летие служения театру. В этот вечер для него пели Леонид Собинов, Антонина Нежданова, танцевала Екатерина Гельцер, играл Генрих Нейгауз. С началом войны артист перебрался в Подмосковье, не забыв захватить с собой ценные вещи и архив. Он не захотел эвакуироваться и сознательно остался ждать немцев, полагая, что его не тронут — отец артиста был немцем. Так и случилось. Его достаточно известное в ­С­­СС­Р имя пригодилось нацистам для антисоветской пропаганды. В феврале 1942 года он прибыл с семьей в Берлин и выступил по радио с обращением, в котором призвал соотечественников не защищать сталинский режим, а сдаваться в плен. Отдельно он обратился к населению на оккупированных территориях с предложением сотрудничать с оккупантами. Такие передачи стали регулярными, в некоторых из них артист, ставший диктором немецкого радио, ловко имитировал с акцентом голос Сталина, озвучивая фальсифицированные указы советского правительства. Незадолго до конца войны Блюменталь-Тамарин перебрался в пригород Берлина, где его и нашли 10 мая 1945 года повешенным в лесу... В 1993 году на волне «простить всех» Блюменталь-Тамарин был реабилитирован. Мне кажется очень сомнительным это решение.

■

Для некоторых перевоплощение из советского деятеля культуры в человека, сотрудничающего с врагами своей страны, не закончилось после Победы. Актер МХАТа Сергей Сверчков во время войны попал с актерской бригадой в окружение, оказался в Германии. Сверчков, как и некоторые его коллеги по артистическому цеху, служил в организации «Винета». В Нью-Йорке, куда он перебрался после войны, пытался организовать театр, но не сложилось. Когда американцы стали набирать сотрудников на радио «Свобода» (ныне внесено в реестр иностранных агентов, признано нежелательной организацией), которое открыли в Мюнхене, Сверчков, поменяв фамилию, возглавил здесь группу дикторов в русской редакции. Пригодились актерские навыки и бархатный голос.

«Винета» — специальное подразделение министерства пропаганды Геббельса, организованное перед нападением на СССР весной 1941 года. Перед ним ставилась задача идеологического воздействия на население нашей страны, распространение враждебной пропаганды, направленной на разложение армии. В основу работы гитлеровских пропагандистов была положена известная концепция Геббельса: «Ложь, сказанная сто раз, становится правдой». Возглавил русский отдел Александр Альбов, в прошлом офицер Белой армии, затем журналист американского агентства Associated Press и английской газеты Daily Mail на Балканах. Что показательно — соседом «Винеты» по особняку был небольшой спецлагерь советских военнопленных. Именно в этих комнатах позже была разработана концепция власовской пропаганды. Всю войну здесь трудились на антисоветской ниве младший брат Владимира Набокова Сергей, дочь Федора Шаляпина Татьяна, уже названные нами Сергей Радлов с женой Анной, Иван Жадан. Был в этих нестройных рядах художник Виктор Остроумов, ученик Роберта Фалька. Попав к нацистам, рисовал портреты фюрера. Умер в Нью-Йорке в 1955 году. Родина простила, и в 2016 году в его родной Калуге состоялась выставка художника... Был в этой антисоветской компании и Лев Дудин, завкафедрой иностранных языков Киевского университета. Пропагандистскую работу Дудин совмещал с доносами на свое окружение. В рекомендательном письме в Берлин из Киева оберштурмфюрер СС Мейснер характеризует Дудина как «вполне надежного украинца». Поражает, как охотно использовали в США людей, тесно связанных с нацистской пропагандой самого грязного пошиба. Это происходит и сейчас.

■

Первым руководителем Восточного отдела в структуре стал Эберхард Тауберт, специалист по СССР. Он был автором идеи и вдохновителем немецкого фильма «Вечный жид» — одной из самых грязных антисемитских агиток. Последним руководителем «Винеты» был оберштурмбанфюрер СС Герман Грайфе, уроженец Москвы. Вместе с родителями он эмигрировал в Германию в 1921 году, стал не только видным советологом, но и убежденным нацистом. В середине 1930-х годов Грайфе руководил Институтом по научному исследованию СССР. Подчеркиваю этот факт, чтобы читатель понял: с советскими военнопленными работали не только костоломы Мюллера, но и интеллектуалы Геббельса и Розенберга. До того как возглавить «Винету», Грайфе работал в штабе Власова с военнопленными и перебежчиками. Требовались сотрудники, которые хорошо знали быт советских людей, словечки, которыми пользовались обыватели, понимали ментальность своих бывших сограждан. Только таким могли поверить. Помимо русской, самой большой, в «Винете» существовали другие редакции — украинская, белорусская, латышская, литовская, эстонская, азербайджанская, грузинская. Я думаю, что читателю будет понятно, за счет каких кадров и на какой основе создавалась ЦРУ радиостанция «Свобода» после окончания войны. По словам одного из бывших сотрудников «Винеты», «национальные сектора не общались друг с другом, отделенные не только немецкими инструкциями, но и, главное, затаенной ненавистью друг к другу, вероятно, не меньшей, чем к большевикам».

Следует признать, что с попавшими в плен деятелями культуры в СССР после вой­ны разбирались в режиме наибольшего благоприятствования. Если человек не был замешан в откровенно пропагандистской деятельности, сумел сохранить в плену свои достоинство и национальную идентичность, могли и простить, примеров тому много.

Фридрих Гегель как-то заметил: «История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса. К сожалению, люди редко учатся на ошибках прошлого, будь то их собственные или чьи-то еще. Когда ошибка повторяется в первый раз, это трагедия, печальное напоминание о том, что еще не поздно на­учиться и поступить правильно в следующий раз. Когда это повторяется во второй раз, ситуация на самом деле становится фарсом. Кстати, заметим, что «артистами» почему-то называют себя самодеятельные стендап-комики, покинувшие страну в большом количестве. Может показаться, что россияне лишатся в связи с отъездом этих людей чувства юмора. Однако «артисты» уехали, а юмор в России остался. А вот что потеряли релоканты, об этом им предстоит задуматься.

Пока не поздно.