Анвар Галеев: «Мы были первыми журналистами в Чечне в первый день войны»

В его фотоархиве кадры с чеченской войны соседствуют с кадрами, рассказывающими истории известных людей. Посчитать количество изданий, в которых ему довелось поработать, непросто, из самых известных это – газеты «Россия», «Комсомольская правда», «Парламентская газета», из самых статусных — работа личным фотографом председателя Государственной Думы России.

Анвар Галеев – член Союза фотохудожников и штатный фотограф Союза журналистов России. Родился в Башкирии, вырос в Уфе, живет в Москве. Награждён медалями «300 лет российскому флоту», «В память о 850-летии Москвы», его работы были отмечены на фотоконкурсах «Планета Москва», «Фотофест» и других. На открытии его персональной фотовыставки в Уфе в 1996 году присутствовал Мустай Карим, в американо-российском пресс-центре в 2002 году — сэр Пол Хлебников, а на родном журфаке МГУ в 2011 году — легендарный декан этого факультета Ясен Засурский, в чью книгу «Избранное» к его девяностолетию вошла именно фотография Анвара Галеева. В плотном графике фотографа с трудом удалось найти время для того, чтобы поговорить о его наставниках, опыте работы в «горячих» точках и о нетривиальных подходах к теме фотографии.

— Как произошло первое знакомство с миром фотографии? Что для Вас — фотография?

-  Честно говоря, я привык не над такими абстрактно-философскими вопросами голову ломать, а факты гнать. Я родился и вырос в Уфе. Фотографией увлёкся в детстве, когда на один из дней рождения получил в подарок от мамы «Смену-8М». Отслужил в армии, поступил в уфимское училище, которое готовило фотографов для службы быта, на двухлетние курсы. Тогда в городе действовало огромное объединение «БашФотоНур» — башкирский фотолуч: «нур» с башкирского языка переводится как «луч». Тогда в каждом городе, деревне, районе были центры фотографии, куда люди приходили фотографироваться на документы, делали семейные портреты, практиковалась и выездная фотография...

Сейчас нет уже ни «БашФотНура», ни, кажется, училища №78, позже перенумерованного в училище №70. Да и я, если честно, ни дня не работал в этой бытовой фотоиндустрии.  Но мне повезло встретить там замечательного учителя, Рафаэля Галеевича Исламова, преподавателя фотодела. Он же одновременно в Башкирском обкоме комсомола выступил застрельщиком создания фотоотряда «Зоркий» и сам был его бессменным командиром.

— А в чём заключалась работа отряда?

— Это был так называемый «третий семестр», когда у студентов заканчивалась весенняя сессия, и начинался период летней практики. В те времена многие из них записывались в так называемые стройотряды и уезжали: кто строить завод, кто собирать лекарственные растения, кто штукатурить, кто-то из нефтяного института — и реально качать нефть... А мы занимались фотографией. Это был совершенно уникальный вид практики! Нам выдавали форму, значки, командировочные, и мы разъезжали по республике, снимая работу студенческих отрядов. Приезжали, фотографировали, возвращались, проявляли плёнки и отдавали снимки в республиканские газеты, прежде всего — в молодежную газету «Ленинец». Мне удалось поучаствовать в такой практике несколько раз и по республике немало поколесить, ведь Башкирия — это 12 тысяч квадратных километров, не шутка!

В Советском Союзе нигде больше не было такого отряда, как наш. После того, как «третий семестр» заканчивался, проходили фотовыставки, публикации, нас награждали поездками в Прагу и ГДР. Бойцами нашего отряда были ребята, каждый из которых впоследствии стал профессиональным фотографом высокого класса — Александр Дульцев, Александр Данилов, мой товарищ Руслан Ямалов... Курировала нашу работу журналист комсомольской газеты Ольга Пивоварова, а работали мы вместе с девчатами из Башкирского государственного университета и бывшего педагогического института, начинающими журналистами. Вместе ездили в командировки, искали интересные темы для статей.

Так и получилось, что, поездив по стройотрядам два сезона, в третий я уже наполовину работал в «Ленинце» и занимался не только студенческими отрядами, меня начали посылать и на другие съёмки. Так я втянулся в фотожурналистику, в работу для прессы, и из училища плавно «перетёк» в эту газету, с которой уже, получается, сотрудничал два года. Единственное – у меня не было тогда ни собственной лаборатории, ни редакционной аппаратуры, обходился тем, что было у себя.

— А кто стал первым учителем в журналистике?

— Моя судьба, как я уже сказал, определилась благодаря Рафаэлю Исламову. Он учил фотографировать, показывал «рецепты», позволяющие умело обращаться с тогда еще пленочным фотоаппаратом. Нужную плёнку было трудно достать. Лучшей в то время считалась Тип-17. Она не продавалась  в магазинах, ее можно было достать только на заводе, в бобинах по 300 метров. Помню, нужно было в тёмной комнате ее порезать, зарядить в катушку, затем проявить – это целая история была! Но Исламов учил еще и отношению к делу, общению с людьми в поездках. В то время было, наверное, проще, потому что когда ты приезжал как фотограф с заданием редакции, все двери открывались, было легко работать. Сейчас к фотографам другое отношение, многие думают, что фотограф приходит не с добрыми намерениями.

— Видим альбом с фотографиями 1980-х годов...

— Да, это Уфа 1980-х годов, можно увидеть старые трамваи и дома... Вот один из студенческих сабантуев. Вот  интернациональный студотряд имени Матросова, 1984 год, отправлялись в Нефтекамск. Вот ребята бетон разгребают, строят Раевский сахарный завод. Вот покрывают битумом какой-то ангар, на крыше смола, и у девчонок из ГДР на подошве рабочих ботинок грязюка — они вообще, думаю, в первый раз в жизни видели такие после туфелек. Вот на снимке этот парень когда-то был студентом, сейчас он Глава Башкирии – Радий Хабиров. В моем фотоархиве много и других интересных кадров: студенты с Кубы, отряд «Золотое руно» по стрижке овец, отряд проводников, молодые архитекторы, медики в бригаде «Скорой помощи», вот Марс Габдуллин, мой товарищ и командир отряда «Буровик». Очень интересное было время. Сейчас такие студенческие отряды, кстати, возрождаются.

— Почему не пошли в студийную съёмку?

— Я сознательно выбрал профессию журналиста, фотожурналистику, закончил журфак Московского государственного университета, работал в газетах. До сих пор съёмку в студии воспринимаю только как дополнение к основной работе, репортажной съёмке. Уметь пользоваться студийным оборудованием, освещением, понимать, как работает мягкий или контрастный свет, конечно, надо, это расширяет твои возможности. Но в целом я понял, что это не совсем моё. Хотя портреты в студии я иногда делаю. У меня есть друзья, которые занимаются студийной съёмкой, и у них всегда можно взять в аренду студию, сейчас это не проблема. Более того, заявки на съёмку поступают периодически.

— Сейчас, в эру смартфонов, каждый сам себе фотограф. Повсеместно есть курсы, на которых могут научить фотографии. Как Вы к ним относитесь? Возможно ли так стать настоящим фотографом? И вообще, что важнее: навык или талант?

— Я спокойно отношусь к таким курсам. Не могу точно сказать, что влияет на становление хорошего фотографа: курсы, чутьё или счастливый случай. Есть ребята, которые закончили десяток курсов, но у них я не вижу ни одной яркой фотографии, а есть самоучки, которые просто ходят по выставкам, общаются с профессионалами, штудируют интернет, где можно найти любую картинку, учатся там и сами становятся  профессионалами. Это только в советское время у нас был дефицит литературы по фотоделу. Поэтому курсы, наверное, нужны, но у меня их особо не было, если не считать училища и отряда «Зоркий».

— Кого еще можете назвать своим учителем?

— Думаю, могу назвать учителем легендарного российского фотографа  Виктора Васильевича Ахломова, с которым мы были дружны, он называл меня своим учеником. Один из лучших фотографов советского периода — Павел Павлович Кривцов. А очень дружны мы были и чему-то учились друг у друга с нашим земляком Русланом Ямаловым, бывшим бойцом нашего отряда «Зоркий». Переехав Москву, он работал в различных журналах. Замечательный фотограф, он, сожалению, в 2003 году  разбился в упавшем вертолете,  полетев в Читу освещать новости о тушении лесных пожарах.

— Вы и сами были в «горячих» точках не раз.

— Я был в Чечне трижды. Чувствовал какой-то азарт, когда был там. Старался пролезть туда, куда не пускают, увидеть то, что не показывают всем. Добыть информацию, найти машину, проводника, уговорить начальника, что необходимо поехать именно в то место. Страшно было, когда начинали стрелять или когда чувствовал, что что-то идёт не по плану. Один раз мы летали туда с Виктором Васениным из «Российской газеты». Я тогда работал в газете «Россия». Полетели в Ингушетию на съезд репрессированных народов, поснимали его, походили по посёлку, захотелось съездить на старинные родовые башни, которые стоят там в горах. Отпрашивались лично у Руслана Аушева, бывшего президента Ингушетии, остались переночевать для этого, наутро отправились в горы, поснимали, а когда возвращались, пришло сообщение, что российские войска двинулись на Грозный. Ну и решили в этой зоне остаться, чтоб снимать то, что происходит, а наш самолёт улетел в Москву. Так получилось, что мы были первыми журналистами из тех, кто в Чечне тогда оказался — остальные уже потом прилетели, когда узнали, что началась война. А мы видели самые первые разрушенные дома, сгоревшие машины.

В Грозный приехали на автомобиле, набитом патронами, водитель показывал нам гранату в руке и говорил: «Я живым не дамся». Мы думали: «Ну, хорошо, ты не дашься, а мы-то как будем действовать?» Потом завели нас куда-то и показали Дудаева. Наутро пытались пройти вдоль колонны, но нас остановила пулемётная очередь, сказали: не ходить туда. Мы пытались спорить: «Мы журналисты! Из Москвы!» Но когда около тебя начинают стрелять, разговоры заканчиваются. По мне конкретно не стреляли, но всё равно было, мягко говоря, не комфортно..