Ложка правды в бочке лжи. Сколько стоит «журналистское расследование»?

Такой вид публикаций, которые принято называть журналистскими «антикоррупционными расследованиями», плотно укрепился в сознании читателей и пользователей Интернета. Каждый опубликованный материал изучается обывателями внимательно и со смаком, вызывая бурю эмоций и негодования. Как появился этот жанр, можно ли вообще относить его к журналистике и что на самом деле скрывается под якобы журналистскими «расследованиями»?

Как всё начиналось

Старшее поколение привыкло к тому, что в газетах пишут только правду, а профессия журналиста всегда вызывала уважение окружающих. Но с конца 80-х — начала 90-х всё начало стремительно меняться: демократия, выборы, рыночная экономика, свобода слова, перерастающая во вседозволенность. Начали появляться заказные газетные материалы, направленные на создание белоснежной репутации отдельных лиц и политических сил, что в большинстве случаев никоим образом не соответствовало реальному портрету героев публикаций. И на эти цели тратились колоссальные бюджеты, находящиеся в руках политтехнологов, они нанимали журналистов и целые СМИ.

Правда и достоверность постепенно начали отходить на второй план. Началось формирование нового вида деятельности, причем с огромным оборотом: гонорар только политтехнолога мог доходить до 1 млн долларов в год; все остальные расходы, включая работу журналистов, разработку агитационных материалов, типографские расходы, оплату работы агитаторов — это уже отдельный бюджет.

Как раньше, так и сейчас по итогам одной рекламной кампании её руководитель может построить хороший загородный дом. Огромный резонанс вызвала история одной дамы, которую застрелили в разгар избирательной кампании: она самолично везла чемоданчик с 800 тысячами долларов «на пиар», и это был только один транш, полученный от известного вице-премьера. Мелкая сошка, типа журналистов, таких денег в руках не держала, но от 1 до 5 тыс. американских рублей, ежемесячно получаемых ими в кризисные годы на рубеже веков, для подавляющего большинства россиян выглядели настоящим богатством. Неудивительно, что бандиты порой охотились за пиарщиками после получения ими гонорара. Политтехнолога Марину Мараховскую и журналиста газеты «Смена» Яна Травинского, «пиаривших» избирательную кампанию партии «Родина» Дмитрия Рогозина, убили в Иркутске ради нескольких тысяч долларов.

Наступление эры свободы слова привело к стремительному развитию рынка заказных материалов, с этого времени уже нельзя принимать за чистую монету всё, что пишут в газетах.

Следующим и закономерным этапом стало появление так называемых «минусов» — «черного пиара», когда целью становилось уже не только и не столько формирование положительного имиджа заказчика, сколько отправление противников «в минус», публикация компромата на политических оппонентов. Пиар-киллеры, в отличие от своих коллег — обычных пиарщиков и политтехнологов, работали уже исключительно на уничтожение репутации оппонентов, что, как правило, приводило к их устранению с политической арены и полному забвению. Для исполнения подобных заказов нанимались наименее принципиальные журналисты, не склонные к мукам совести, и даже целые издания. Ничего личного, только бизнес.

Представители крупного бизнеса моментально уловили волну и оценили все преимущества новых инструментов: оказалось, что уже не нужно тратить силы и время для улучшения качества выпускаемой продукции или повышение производительности труда, победить в конкурентной борьбе можно и другим, менее трудозатратным способом — уничтожив репутацию конкурента, и, тем самым, убрав его с рынка. Следствием увеличения спроса на услуги пиар-киллеров стало то, что на рынок заказных материалов хлынул новый денежный поток. А средств на подобные — черные — кампании обычно не жалеют. Самый минимальный бюджет на простую информационную атаку в 90-е колебался в пределах 5 тыс. долларов. Но были и шестизначные бюджеты, тогда война шла не на жизнь, а на смерть.

Самые ушлые ухитрялись работать на обе стороны. Хорошо известна история, когда два крупных олигарха, оспаривая друг у друга большой целлюлозно-бумажный комбинат, платили одной и той же газете за размещение компромата друг против друга из расчёта 22−24 тыс. долларов за газетную полосу. Некоторые олигархи уже не довольствовались «наёмниками», а обзаводились собственными армиями пиар-киллеров, которые использовались как в экономической, так и в политической борьбе. Самая известная из них — знаменитый «Атолл» Бориса Березовского, за неаккуратный «наезд» на который и поплатился должностью Генпрокурор Юрий Скуратов. Генпрокурору неоднократно намекали, что в отношении него есть некий компромат — чтобы под ногами не путался и не совершал необдуманных поступков. Скуратов намек не понял, и пришел с обысками не только в офисы «Атолла», но и «Сибнефти». Результат не заставил себя долго ждать: «человек, похожий на генпрокурора», отдыхающий в обществе девиц с низкой социальной ответственностью, появился в прайм-тайм всех федеральных каналов. Скуратов после скандала покинул свой пост. Об архиве компромата, собранном «Атоллом» на политиков и бизнесменов России тех лет, до сих пор ходят легенды.

От пиара до вымогательства

Но сбор компромата — дело затратное и хлопотное, далеко не все могли позволить себе такой штат спецов, как «Атолл». Куда проще додумать «истину»: на 10% правды, как на нить, нанизать 90% художественного вымысла — жуткие и завораживающие читателя подробности. Всё, «компромат» готов. Выбранный способ подачи материала — жанр журналистских расследований — тоже правильный тактический шаг, ведь само слово «расследование» подразумевает, что в статье представлена добытая с огромным трудом правда. Но в данном случае жанр журналистского расследования стал лишь прикрытием для публикации откровенной лжи.

Спектр вовлекаемых в битвы компроматов СМИ и приравненных к ним информационных ресурсов со временем значительно расширился. К газетам и телеканалам добавились их электронные версии, самостоятельные электронные издания и страницы популярных блогеров. Рынок рос и развивался, как любой другой, ведь спрос определяет предложение. Жанр журналистских псевдорасследований со временем стал одним из ключевых инструментов ведения борьбы. Ни к журналистике, ни к пиару, а уж тем более к расследованиям, он не имеет ровным счетом никакого отношения. Вспоминается байка про дебаты двух политиков, когда за несколько секунд до конца эфира один из них выкрикивает «А у тебя дочь — валютная проститутка!» Оппонент не успевает ответить, но никого уже не волнует, что никакой дочери в природе не существует — попробуй доказать обратное! Правда не важна, важен лишь этот выкрик — в этом весь смысл и логика подобных публикаций.